Tabula rasa
Была
я чистою доской,
«Tabula rasa» -
по латыни.
И
кто-то нежною рукой
Раскрасил
свод небесно-синим.
А
кто-то солнце прикрепил
С
косыми длинными лучами,
По
небу облако пустил,
Чтоб
ультрасветом не пронзали.
И
одиноких две сосны
На
первом плане приютили,
К
подножью их ковёр весны
Палитрой
красок расцветили.
Но
равнодушная рука,
На
лист все краски опрокинув,
Махнула
кистью – то ль река,
То
ль грязь дороги на картине.
И
если я тону в реке,
В
грязи шагаю по колено,
Вниз
не смотрю – в беде, в тоске
Держусь
за луч обыкновенно.
Моряк
У
нас был пёс, немецкая овчарка,
Он
был кутёнком куплен за пятак,
Поковылял
к воде: так было жарко –
В
таз булькнулся, и назван был Моряк.
Он столько совершил за жизнь собачью:
Дом охранял и детям нянькой был,
Игрушкой им, подушкою в придачу,
И пух на шали-шапки нам дарил.
Подкралась
незаметно пёсья старость,
Он
охромел, оглох, ослеп, охрип,
Нам
ничего другого не осталось –
Дать
пенсию: ну, доживай, старик.
И привели чернявую молодку,
Но, Боже мой, что сразу началось:
Моряк нюхнул, прозрел, сменил походку,
Услышал; миг – и стал самцом наш пёс.
Как
он ласкал, огуливал, старался,
Мы
удивлялись: к миске подпускал.
И
семерых наследников дождался,
Взглянул
на них ещё раз и упал.
Мы под берёзой друга схоронили.
Жил с нами его сын – и плоть, и кровь.
И долго, вспоминая, говорили:
Сильна, однако, на земле любовь.
Музыкотерапия
Мягко
окутала душу туманом,
Нежно
погладила сердце рукою,
Тихо
открыла шатёр лучезарный
И
опустилась на землю покоем.
Бисером,
шёлком расшила картины,
Под
ноги лунный ковёр постелила,
Тонкую
вязь соткала паутиной,
Сразу
за всё навсегда всех простила.
Веточки
нервов обвила лианой
И
подняла, понесла, закружила,
Плечи
закутала белой сутаной.
Что
это, что это, что это было?
Музыка
синею птицей порхала,
Музыка
ткала тенистые кроны,
Грустный
нектарный напев растворяла
И
поднимала мелодии волны…
Так
в санаториях музтерапия
Души
врачует, хлебнувшие лиха.
Очень
хочу, чтобы стихо-стихия
С
вами была терапией-Музыка.
Кредо
Я
не люблю дидактики в стихах,
Призывов
уберечь, любить и верить;
На
все мои «люблю» - увы и ах
Закрыты
мощные стальные двери.
«Любите
лес!» Да я его люблю,
Но
толку: каждый год горят гектары.
«Людей
любите!» Да люблю, терплю,
Но
в год милльон теряем малых, старых.
«Природу
береги!» Да берегу,
И
комара я не убью, а сдую,
Но
на глобальном скоростном бегу
Мы
растоптали часть её большую.
«Любите
Родину!» Я – патриот:
Не
предаю, не жгу, не уезжаю,
Но
кто-то заграницам продаёт
Что
созидалось, береглось веками.
«Любите
Бога, веруйте в него!»
Вот
с этим у меня сложнее будет:
Не
разбиваю лба, прося чего –
Чту
заповеди в отношенье к людям.
Новые годы
Из
шестидесяти Новых годов
Наберётся
пять-шесть очень ярких,
Остальные
пятьдесят – так, ничто:
Не
фонтаны, не блеск, не подарки.
Не осталось ни костра, ни следа,
Ни зарубки на памяти цепкой –
Прошлых Новые продлили года,
Как приросты на ивовых ветках.
Не
запомнились ни тосты, ни стол,
Ни
программы роскошные теле,
Ни
мороз, ни как снег лёгкий шёл,
Ни
как выли шальные метели.
Только как я по зову
души
Прилетела туда, где не ждали,
Как забыв про десятки причин,
Собрались те, кто взрослыми стали.
Под
морозный один Новый год
Подгадали
сыновнюю свадьбу,
Как
в амурском посёлке народ
Час
взрывал за петардой петарду.
И всё уже круг званых гостей,
С каждым Новым всё больше печали.
А двенадцатый с внучкой моей
И с экраном втроём мы встречали.
Любовь
Уверяют, что Бог есть любовь.
И, как Бог где-то рядом, внутри,
Так же, в душу входящая новь –
Жизнь любовь наполняет – бери!
Осторожно! Она
- то хрусталь,
То напиток, чарующий кровь,
То высокий, до звёзд, пьедестал,
То стеклянная верность – любовь.
И умеющий видеть – смотри:
Распускается венчик цветка,
И за лесом полоска зари,
И в руке замирает рука.
И умеющий слушать – услышь,
Сколько нежных и ласковых слов
Мягко трогают чуткую тишь,
А прислушайся: плачет любовь.
И умеющий верить – поверь,
Даже если обман на пути,
Даже если захлопнулась дверь,
Нет в любви опозданий – найди!
| 
