Чтобы
ребенок не отвлекал мамочку от домашней
работы, она накормит его, приставит к нему ребенка постарше, тот сидит около
люльки и выполняет свою работу,
отведенную на день родителями. Если мальчик, строгает семье деревянные ложки, в
запас для гостей. Или вырезает своим братьям сестрам игрушки из бересты. Или вообще,
родители говорили, чтобы нашел своим рукам занятие сам. В семье не принято было
кому то бездельничать.
Если то девочка, она сидит около малыша вышивает, вяжет или ткет на
станке, перебирает шерсть. То есть выполняет тихую, спокойную работу, чтобы не
разбудить малыша. Как только он забеспокоится, она сунет ему в рот, нажеванный пряник, завернутый в марлю
и опять за свою работу. А сама люльку
покачивает ногой. Смотрит, малыш
посопел, посопел и опять заснул.
Если уж долго не засыпает, или начинает
плакать, идет, зовет маму. Та перепеленает,
накормит и опять уходит к кучи своих неотложных дел.
Но теперь, где – то в углу дальней
комнаты, почти в каждом доме, можно увидеть ткацкий станок. Чаще он был
самодельный. Почти каждая хозяйка хорошо справлялась с ним. Могла его легко
собрать и разобрать, за ненадобностью. Пряжу
пряли на веретёшках и пряхах из
шерсти, пуха, из крапивы и дикой конопли, позже изо льна. Из пряжи конопли
ткали холст, плели веревки, канаты, а из
пряжи крапивы вязали рыболовные сети, мешки. Из льняной ткани шили полотно, из
которого потом шили рубахи, платья,
полотенца и т.д.
В деревне стали появляться свои умельцы: кто по дереву, а кто по железу. Кто – то лыжи изготавливал лучше всех. Выберет селянин ракитник или в
худшем случае берёзу, осину, вытешет и в берёзовой бочке ошпаривает кипятком,
чтобы загнуть край лыж. Потрогает – готова, деформирует хорошо, подложит полено
и закрутит сыромятными верёвками или проволокой. У хороших охотников было по 2
пары лыж. Значение лыж в жизни охотника велико. Охотничьи, которые подбивали
снизу невыделанной шкурой лошади или сохатого. Низкая, жёсткая шерсть
прикреплялась таким образом, чтобы создавалось хорошее скольжение вперёд и
тормозилось движение назад, особенно это было важно при подъёме в гору. Были
также лыжи – гольцы, которые не подбивались шкурой и использовались в домашних
условиях, съездить в соседнее село или для охоты на равнинной местности. Лыжи
делали широкими, примерно в полтора раза шире обычного.
Лыжи в основном делал каждый селянин,
но лучше всех дерево гнул Беляев Антон, у него во дворе специальное подсобное
помещение стояло. В углу избушки стояла печь, в неё была вставлена труба,
которая отходила в большую деревенскую кадушку, в которую наливали воды. Печь
топили, вода в кадке закипала, и он так распаривал дерево и гнул его. Делал
конные сани, саночки детям, лыжи, дуги лошадям и др. Селяне с великим
удовольствием предлагали ему свои услуги, в ответ на его услуги.
Вся обувь у леснодаченцев была
самодельной, редко кто, съездив на городской рынок, продав что – то покупал
себе обувь. А в основном шили в селе. Для этой цели использовали конную кожу,
которую сами выделывали. Шили в основном сапоги, тапки. Для этого у них были такие не хитрые
приспособления: железная лапка и несколько размеров колодок.
Лучшими
мастерами -обувщиками были Праведников Антон Михеевич и Яковлев Фрол
Михайлович.
Каждый
селянин имел по 2 тапок. Одни
выходные, другие рабочие. Но были семьи,
где были одни тапки на все взрослое в доме население. Их берегли сходить в церковь. И часто на посевной в
поле, уборочной можно увидеть селян в лаптях, даже в кирзовых сапогах.
На зиму сибиряки катали валенки. В
селе шерстобитки не было. Ездили в Правдинку или на Ивановскую
шерстобитки. Там шерсть расчешут, а в
своем селе уже просят пимоката скатать ему валенки. Каждый пимокат в своем дворе имел домик или стайку -
избушку, где стояла печь и от нее была
проведена труба в деревянную бочку.
Чаще, в селах, один и тот же человек
умел выполнять несколько работ, делал не только для своей семьи, но и на заказ,
для других. Таким был Беляев Антон.
Растопит он свою печь, вода пока закипает
в деревянной кадушке, он осеннюю шерстку разложит, придаст ей форму валенка, долго
- долго её катает. Скатает его и
в кипяток. Потом правит. Долго еще
мудрует над ним. Опять в кипяток. Вытащит, на колодки наденет и оставит
сушить. Долго они лежат на этой печке,
сохнут. Вручает соседу и говорит: « Носи
на здоровье! На совесть сделал, как себе». Говорил тогда народ: «Валенки
получаются у пимоката хорошими, когда катает он их с любовью, вкладывая
всю свою душу в работу».
Леснодаченцы были очень общительные,
сближались с рукодельными людьми из
других сел и все, что было там передовое, перенимали себе. Вначале вели только пахотные работы в поле
деревянной сохой, потом переняли в
соседних селах, стали делать на соху
железный наконечник – только после этого стали сеять в поле злаковые культуры,
заготавливать сено на зиму для скота при помощи косы – литовки, а не серпа.
Многие семьи стали обучаться
пчеловодству. Иногда посчастливится, найдет хозяин в лесу целый рой на дереве.
Но больше, чаще, брали рои у своих селян, покупали, или меняли на животных.
Пасек в селе было много. Луга цветущие, разнотравье. Каждый пятый дом держали
пасеку. Так и говорили: « Им сена не косить». Самую большую пасеку держал
Праведников Антон Михеевич 15 – 20 семей. У Никифорова Ильи чуть меньше, 10 –
15 семей.
Уважительно все семьи относились
крестьяне к тем семьям, которые приезжали из города. Уж сильно все деревенские
женщины хотели походить именно на вновь прибывшую женщину. Им важно было, как она ходит, как кроит
одежду, как печет хлеб, поддерживает чистоту и уют в доме. Подмечали все
тонкости и то, как она белит стены, моет полы, спит на кровати.
А это и есть жизнь. ЖИЗНЬ – которая так прекрасна, в этом селе Лесная Дача, маленьком уголке нашей
огромной Родины, которая называется Россия.
Кирпичный
завод --- звали его Кирпичник.
Гнали деготь.
На мельницу
ездили в Правдинку на Мороськину, на Ульяновскую.
Мельница.
Колхоз образовался в 30г назывался « Лебедка».
Так, в Мариинском округе, появилось
еще одно селение с прекрасным названием Лесная Дача. Иногда, в разговорной
речи, от людей можно услышать название этого села «Лебедка» Я и сама слышала, как мой папа
говорил: « Завтра поедим
все на Лебедку».
Красота, в которую приезжали люди, действовала на них завораживающе. Но больше
их тянуло сюда, теплые, дружеские
отношения среди людей.
Казалось, жизнь так хороша, что лучше
мест и не найдешь, но…
Казалось бы
у крестьян уже осталось только в воспоминаниях как их деды, из камней, выкладывали очаг, камни
скрепляли глиной, окна затягивали выскобленной кожей, через которую тускло
пробивался дневной свет. Часто рассказывали как, не имея мыла и шампуней их
бабушкам приходилось делать щелок. Вот как его изготавливали…. В низкой баньке
прямо на земляном полу стояла печь, которая была выложена из больших камней
скрепленные глиной. Топка в печи была широкой.
Прежде чем растопить в бани печь, хозяюшка выгребет из печи золу,
просеет ее от угольков и ссыпит ее в ведерный чугунок. Натопит хозяйка печь,
накипятит другим чугунком воды прямо в печке и выльете в чугунок с золой.
Настоится вода и щелок готов. Мыться этой водой нельзя, ее только добавляют в
воду для смягчения, в небольших количествах.
Как было в
баньках? Их тогда называли баня «по -
черному». Трубы в печах не было. Когда баня топилась, дым выходил в открытые двери. Все стены были в саже. А когда в бане было жарко, хозяйка двери закрывала и
говорила: « Баня готова, можно идти мыться». В бане было одно маленькое
окошечко, перед которым стояла широкая лавка. Вместо тазов, на ней стояли выдолбленные
деревянные корытца. Бочки под холодную и горячую воду были изготовлены
из дерева. Выбирали подходящих размеров дерево, чтобы устраивала хозяина по объему.
Отмерял нужную длину. И предстояла самая тяжелая работа. Прямо в
отпиленном дереве нужно сделать углубление нужных объемов, на несколько
ведер. Таких бочек в бани две, одна для
холодной воды, другая - для горячей. С
реки наносят холодной воды, наполнят
бочку, которая под холодную воду. А горячею делают, нагревая чугунки прямо в печи и
сливая их в бочки долбленые –
однодеревки. Разводят воду нужной температуры, добавляют туда щелок для смягчения воды.
Здесь же, под потолком, чтобы там можно
присесть, близко к печи располагался полок, где можно было попариться березовым
веником или пихтовым. А потом ополоснуться водичкой с сибирскими травками.
Оденет
любитель попариться шапку и ну поддавать пару. Плеснет на каменку горячей воды
и прыг на полок хлестать себя веником.
Выскочит и в речку. И так по несколько раз.
Обо всех обрядах, обычаях, нравах
пересказывалось из поколения в поколение.
ВОСПОМИНАНИЯ ПРАВЕДНИКОВОЙ (ВОРОНОВОЙ) Матрены Антоновны.
- Мне так дороги воспоминания
из моего далекого детства. Я родилась в Правдинке,
но детство и вся молодость прошла в красивом селе Лесная Дача. Улица наша была
поделена на три участка, то есть улицу разделяли ручьи. Позже, когда
образовался в селе колхоз, селяне их стали называть бригадами. 1, 2, 3. Первая бригада образовалась самая
первая. Жили там все те, кто приехал
сюда из Правдинки. Здесь же были дома первопоселенцев. Дома у всех стояли в один ряд, окна смотрели
на юго-восток. По склону вниз, протекала полноводная река Лебедка. От своего дома, через дорогу, ближе к реке,
каждый хозяин поставил себе баньку. Иногда
она была на два – три
хозяина. Как сейчас, у меня перед
глазами стоит все наше село. Сейчас
села нет, на карте и это очень
ранит мою душу.
Вот как мне запомнились дома на
первой бригаде.
I бригада (слева направо),дома - от второй
бригады. Все Правдинские.
Долбышевы
Никифоров Мадий Ильич
Воронов Сергей} три брата, у них дед Степа по клички Шевелев, так как
долго проработал в Правдинке у помещика Шевелева.
Воронов Триха
Воронов Терех
Сидельцев Паша и Татьяна
Лактионовна - дочь первопоселенца.
Сидельцев Патис.
Сидельцев
Сидельцев
Пилюгин
Воронин
Праведников Антон Михеевич и
Лукерья Павловна – Улита.
Никифоров Илья.
Праведников Паша.
Яковлев Фрол Михайлович.
Павлов
Сидельцев Антон
Праведников Данил
Романов Данил Потапович.
Сидельцев
Павловы
Беляевы родители и дети: Антон, Маруська, Сергей.
Беляев Антон и Мариша Михеевна.
?
II бригада (влево от первой)
Труновы
Жабкин Дмитрий
Асютин Елисей
Сапегин
Алфимовы
Клинковы
Ромашовы
Корсаковы
Каситские
Анпилоговы
Маталыгины
Тимохины
Тимохины
Тимохины
Тимохины
?
III бригада
Сельпо - продавец Колупаева Надежда Яковлевна ( Мотолыгина). Еще раньше,
работал Володя Тимохин.
Школа
Ясли
Контора.
Остальные дома заселяли переселенцы из Николаевки – до нее 5км.
Всего в селе 60 – 70 домов.
Родин Павел ( Лидын отец)+ Настя Добренька (ее дети Настя, Ленка,
Кузьма)
Илья: Мадей, Витя, Нюра, Мотька, Степа.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Казалось бы, у селян уже
осталось только в воспоминаниях, как их деды из камней выкладывали очаг, камни
скрепляли глиной, окна затягивали выскобленной
кожей или бычьем желчным пузырем, через которые тускло, пробивался дневной свет. Теперь часто
рассказывают, как бабушки не имея мыла, делали щелок.
Все это пересказывалось из
поколения в поколения. И все было бы хорошо…. Но и в это чудное село, с Запада,
пришло выражение «укрупнение сел»…
И поехали селяне. Жизнь, как
по команде, придавила деревеньку. Теперь
от самих селян и ничего не зависело и ничего не требовалось. Постепенно такая
жизнь стала расхолаживать всех. Крестьяне бросили ломать головы над проблемами.
В колхозе стали работать в полсилы. Детей своих теперь после институтов,
техникумов, училищ старались пристроить в городе или в больших селах.
Судьбу малого села «
скроили по живому». Когда то их
укрупняли, разукрупняли, потом укрупняли по новому, потом пришла
специализация. И ни кто не посоветовался с крестьянами, ведь решение принимали те люди, которые проживали в городе, те, кто узнавал о земелюшке из книг
и лекций в учебных заведениях.
Да, село, правнуки хотели возродить. Настроили коттеджей, правда, на
противоположном берегу реки Лебедка. Не получилось. Почему? Да видно поехали туда люди, которым
надо сразу все удобства и комфорт. А главное… не было у них той крестьянской
закваски. Не тянуло их к земле и
деревенским красотам.
Забыли они, что наши прадеды, основывая село, долго выживали
собирательством, охотой и рыбалкой. Это же спасло людей и в военное лихолетье.
А теперь что осталось от этого села? На всех местах, где были эти прекрасные улицы,
бушует плодородная крапива и еще плодороднее полынь трава.
Боюсь, что сломлена инициатива
крестьянина. Самое главное упущение в том, что крестьянскую «закваску» - одно
поколение не смогло передать другому, те знания, опыт как землю
душой чувствовать.
Многие люди уехали в город, но душу свою в
своем родном селе оставили. Есть такие, уж мне - то поверьте. Часто разговариваю с
селянами, вижу в их глазах боль и радость и тревожное предупреждение: нельзя,
сидя за столом, в городе кроить по живому, нельзя было так относиться к земле –
к нашей матери – кормилице, к традициям, к опыту народному, к крестьянину.
Селяне то разъехались, но большинство из
них до сих пор едут в эти места, постоять на родных усадьбах, вдохнуть полные
легкие чистого, лесного, родного воздуха. Души
то они навсегда оставили здесь, вот тело как по кругу возвращается и
возвращается в эти края, « на круги
своя».
А ведь когда то здесь так
бурлила жизнь. Люди жили и наслаждались окружающей природой. Уважая
и соблюдая обычаи своих отцов и дедов. Преумножали их богатства. А это и
есть жизнь. ЖИЗНЬ – которая так прекрасна, в этом селе Лесная Дача, маленьком уголке нашей
огромной Родины, которая называется Россия.
|
