Жил человек. И всё было у него плохо. Отец умер, когда он был ещё маленьким, старший брат – инвалид детства, младшая сестра – пацанка, серая мышка – тусклая и незаметная. Мать одна тянет троих детей на своих плечах, какая уж там личная жизнь? 
«Нет Бога, - твердил он, - если бы был, обязательно бы помог и нам с сестрой, и брату, и матери. И отца бы у нас не отнял!!! Бога нет!!!»
Жил и метался: и матери надо помочь, и брату, и за сестрёнкой приглядеть, чтобы курить не начала. 
И вроде кое-как выучился. Никогда отличником не был, а рассуждал хорошо, жизнь понимал. Только никак она у него не налаживалась. 
Потом женился. Вроде не плохо. И жена – ничего. Не красавица, но и не хуже, чем у других. Сынишка родился папе на радость! Жить у тёщи стали. И вроде всё есть, а всё равно – всё плохо. 
Мать по-прежнему одна, за рюмку всё чаще браться стала. Старший брат у деда с бабкой живёт, домой к матери приходит как в гости, а по ночам сильно кричит от дикой боли, так и живёт на наркотиках, чтобы заглушить эту боль. Сестрёнка уже взрослая давно, хорошую работу нашла, и вроде похорошела, а всё с матерью живёт, не привлекает она мужского внимания, все парни – друзья, не воспринимают её как женщину. А тут ещё тёща готовить не умеет, голодному ходить постоянно приходится. 
Стал он чаще жену с ребёнком в дом матери возить. Там и накормят хорошо, да и не скучно – как ни как родные стены. И жена вроде со всеми ладит. Да и от ребёнка можно отдохнуть – нянек-то полно. И вроде всё рОвно было. Плохо, но рОвно как-то, без ухабов, без страстей особых.
И вдруг всё в его жизни стало хорошо. Вот так взяло – и стало… И кому оно надо было, чтобы всё менялось? 
Наверное тому самому Богу, которого категорически нет. Вот нет его и всё тут!!! Иначе обязательно не допустил бы он, чтобы всё вот так взяло – и как снег на голову изменилось: и мать замуж вышла, в другой город уехала, и сестра жениха себе нашла – счастливая ходит, он к ней в дом переехал, даже спят вместе!!! Уму не постижимо!!! Ей же всего 22 года, она маленькая совсем!!! Вот, в следующем месяце свадьбу сыграть собираются. И старший брат – бабкина с дедом радость ни в чём не нуждается, постоянно карманные деньги имеет, всем на дни рождения дорогие подарки делает, счастлив вроде, племянника любит… 
И у самого всё вдруг завертелось: машину себе купил, дом решил построить. Землю дали рядом с домом матери, где сестра теперь с женихом своим поживает, она на себя ссуду оформила – фундамент залил, теперь ипотеку брать собирается на дальнейшее строительство. Сестра просит с этих денег занять ей на свадьбу, а она за это поручителем к нему пойдёт, да и он, вроде, не против. И всё ладно! И всё хорошо! А вот как-то всё не так!!! Ну не спокойно на душе – уж слишком всё хорошо складывается!
И вот, в один из таких прекрасных дней под рюмочку горькой подрался он с сестрёнкиным женишком. Уж что они не поделили – никто не знает, да только дал ему по морде хахаль сестры, упал он, ударился головой о землю и умер. Вот так был человек – и нет человека. 
И всё стало вдруг плохо! Жениха сестры в тюрьму посадили за убийство по неосторожности. Жена кричит: «Повешаюсь! Надену свадебное платье – и в петлю, рядом полОжите». Безутешная мать плачет над могилой сына: «Что ж ты сынок, всех друзей своих на похороны собрал? Должен же был на новоселье их звать! Хотел за год себе дом построить – за минуту жильё новое приобрёл!» И не осталось мужика в этом доме. Разве что старший брат – инвалид. Да только какой с него прок? 
Ну кому это было нужно, чтобы вот так жизнь человека оборвалась на 25-ом году жизни? Это всё он! Это Бог во всём виноват, которого нет и быть не может! Вот если бы был он, то и сестра бы замуж вышла нарожала бы деток, счастлива была бы. И мать бы слёз не лила, а жила бы, наконец, в своё удовольствие. И не плакал бы 2-х годовалый сынишка, держась за отцовский гроб: «Папа, папа…  Мама, папа бай?»
Шла похоронная процессия медленно. В голове несли венки. И там и тут доносились обрывки фраз: 

- Не хорошо это, когда мать сына хоронит!
- Это ещё почему?
- Да потому, что должно быть всё наоборот! Это дети должны родителей хоронить…

- А Серёга же твоим одноклассником был?
- Да, жалко его, молодой совсем…
- Это всё погода. Давление у всех сильное – жуть! Так бы может и не умер бы, если бы давление   было в норме! Вот и Собина бабка померла, сегодня хоронить будут. На кладбище две ямы копали, я видела.
- Собина? Это какая?
- Да кто их знает…
- Это же мать отца! Юлька мне говорила, что её бабку парализовало, со дня на день помрёт, вот и померла…

- А ведь его в свадебном костюме хоронят.
- Да? Ужас какой! По-моему это кощунство?
- Что кощунство? Хоронить в свадебном? А что тут такого?
- Как что? Представь, каково жене должно быть? Ведь самый светлый их праздник с таким трагическим днём смешали!
- И что теперь? Специально для похорон костюм покупать? Богатые что ли? Им и так много растрат: и на гроб, и на могилу, и на венки, и на поминки…

- Кто ж теперь ссуду-то выплачивать Серёгину будет?
- Таня, кто же ещё? 
- А почему она-то должна платить, ведь не себе же брала, брату…
- А Иринка не работает, с ребёнком сидит, чем ей платить? 
- Может отдаст Тане машину, всё равно у неё прав нет, а Танюха давно на Серёгиной тачке катается…

- Не оглядывайтесь! Не оглядывайтесь! Говорят, на похоронах нельзя оглядываться! Идите себе тихонечко, да идите. Вам скажут остановиться подождать – постоите подождёте!

- А мне-то вообще сказали, что Серёжку в деревне застрелили!
- Ужас какой! Что говорят? Сами толком ничего не узнАют, а уже говорят…

- А как же ваш сыночек?
- Ой! Да у нас всё тьфу-тьфу-тьфу… 
- Ну и слава Богу! Сколько вам уже?
- Третьего пять будет!
- Большие уже! 
- И как же теперь Ирка-то с маленьким ребёнком? Кому она теперь будет нужна?
- Да найдёт поди ещё, молодая…
- Дай Бог, дай Бой…

 - Вот всегда они так, напьются – и сразу все смелые становятся! 
- Ой, не говори.
- Летят очертя голову! Ничего и никого не слушают! Что смотришь? О вас, о вас я говорю! 
- Обо мне? А я-то тут при чём?
- Да при том, что все вы такие! Разве ж вас удержишь, ежели чего в голову себе вобьёте? Упрямые, как ослы!
- Да я-то что?...

- Иринка-то, говорят, велела Татьяне, чтобы её парня ноги в доме не было.
- Так его ж посадили.
- Так вот она и говорит: «Выпустят, чтобы я его здесь не видела!»
- А она-то тут при чём? Не хочет видеть – пусть домой к матери своей едет! Надо же! Припёрлась, сама пальцем об палец никогда не ударит, Илюшку на Танину шею повешает - и отдыхает себе! А теперь ещё и права качает!
- Так ведь часть дома-то Серёжке же принадлежала!
- И что? Она теперь там жить собралась? На кой она там нужна? Танюха ещё молодая, ей свою жизнь строить надо, а тут эта…

- Вы на поминках побольше кутьи кушайте.
- Зачем?
- А затем, что если ложку кутьи скушать – 40 грехов с вас снимется! Это мне одна старушка сказала, когда я на похороны бабки своей ездила…
- Это кисель надо есть!!!
- Нет! Киселя одна ложка – за один грех, а кутьи – за 40…

- А что это Светка говорила, что один без отца остался и другой будет без отца расти? Это что, Танька что ли беременная?
- Да вроде, говорят она уже на четвёртом месяце!
- Ну надо же! Кто бы мог подумать? А то всё – тихоня! Поди аборт будет делать?
- Да кто ж их знает…

- А лицо-то у него какое спокойное, как будто даже улыбается, довольный такой лежит…
- И ничего он не улыбается! 
- Да нет же, вроде улыбается, просто цвет лица у него чёрный…
- Ну что же вы говорите? Никакой и не чёрный! Нормальный цвет лица, как у всех покойников!
- Ни как у всех…
- Для покойника – вполне нормальный цвет, когда чёрное лицо – тогда не такое!
- Ну это для покойника нормальное, а для живого – совсем не нормальное…
- Так кто ж про живого-то говорит?...